Мама работала в «Артели народного творчества». Там они, по словам папы, развлекались кто во что горазд: рисовали, лепили, вышивали, плели макраме, — и им еще деньги за это платили. Мама расписывала неправдоподобными цветами, ягодами и птицами шкатулки и подносы. Она работала «под заказ», и когда заказов не было, по нескольку дней сидела дома. Тогда она становилась «сама не своя» и начинала расписывать что попало. Первыми пострадали наши двери.

Я перестал готовиться к политинформациям, но не замечать происходящие вокруг перемены не мог, тем более, что они коснулись и нашей семьи. Папа уволился с завода, выпускавшего космическую технику, и пошел работать на маленькое частное предприятие, занимавшееся «декоративными покрытиями фурнитурных изделий». В ответ на мою обвинительную речь, суть которой сводилась к тому, что менять Космос на дверные ручки — стыдно, папа только махнул рукой.

— Об этом я не могу тебе рассказать. Мы тоже часто ошибаемся. Мы думали, что развитие науки и технический прогресс послужат созданию изобилия жизненных благ и, таким образом, предотвратят войны. Но нет, люди использовали данные нами знания для создания оружия массового уничтожения.

Я поставил «дипломат» на пол и сел на табурет рядом с мамой. Я вкратце рассказал ей о том, как победил императора Царства Снов, о Советнике и о Накопителе. К моему удивлению, мама восприняла эту информацию совершенно спокойно. В конце моего рассказа она (вместо того, чтобы, как обычно, разразиться мрачными предсказаниями о грядущих бедах) просто сказала:

оконными защелками и прочей «фурнитурой», которую мама пренебрежительно называла «висюльками». Рядом с ящиками, подобно мешкам с золотыми монетами на палубе испанского галеона, красовались гигантские полиэтиленовые пакеты с блестящими пуговицами. В больших картонных коробках хранились «тонированная» посуда и зеркала. Венчали эту гору сокровищ кусты чертополоха и букеты колосьев-мутантов, которые мирно сохли, ожидая своего превращения в «предметы роскоши».