Я бы никогда не поверила в ее отсутствие. Я никогда не сомневалась, что ее призрак реален. Я знала, что она здесь, нутром чувствовала. Зачем духу Алекс оставлять меня в покое, если проклятие Марджери не снято? Марджери предъявила права на Алекс в ту же ночь, что и на меня: в ночь моего спиритического сеанса.

Мне не следует быть здесь. Алекс всегда была самой умной. Алекс подавала большие надежды. Это было видно по тому, как преподаватели восхищались ее работами и как легко, без усилий, ей все давалось. Она могла написать эссе за одну ночь, пьяная, с косяком в руке, а потом вы узнавали, что она полу­чила первое место на кафедре английского языка за лучшее сочинение. Она подавала заявление в Лигу плюща. Мы все знали, что она будет принята в любой из этих университетов, в какой захочет.

Суд состоялся в 1712 году, задолго до появления фотографии, но, как и большинство из нас в Дэллоуэе, обвиняемые девушки были из богатых семей. Здесь, в недрах библиотеки, сохранился портрет Марджери Лемонт; он висит на восточной стене рядом с портретом ее матери, основательницы школы. Когда я поднимаю глаза от книги, Марджери смотрит на меня холодным и непроницаемым взглядом. Художник изобразил ее в пышных бледных шелках, черные волосы волнами ниспадают на плечи, вопреки моде того времени. У нее длинный тонкий нос, губы слегка улыбаются, но именно ее глаза привлекали меня больше всего. Светло-зеленые в нижней части радужки, они темнеют до черного за меридианом зрачков. На фоне этой тьмы поблескивает крошечное пятнышко света.

Я выскакиваю из лифта, как только он останавливается, не дав дверям даже раскрыться полностью. Но становится еще хуже, когда я ныряю под бархатный шнур и протискиваюсь в дверь оккультного отдела. Если Алекс преследует меня, обитает в школе — если Годвин-хаус — это эпицентр ее силы, — то здесь эпицентр их. Пятерки из Дэллоуэя.

Но без ее легких улыбок и спокойных слов стены смыкаются. Я все время думаю о кладбище, где покоится пустой гроб Алекс. Интересно, лежит ли там снова та книга, покрытая несколькими футами снега, от которого размякли страницы и расплылись буквы? Я думаю, ищет ли меня Алекс даже теперь — и найдет ли она меня здесь, в комнате Эллис, где я прячусь и считаю, что спаслась, не утащит ли она меня в свою преисподнюю.