О жизни и любви

Вот и всё. Я даже почему-то рад, что остался инкогнито, что мне не предстоит проходить через медные трубы. Я сделал то, что должен. Мне остается поставить точку. В моей книге читатель, возможно, поймёт всё то, что я хотел сказать или догадается о том, о чём даже сейчас я не могу говорить открыто. И всё-таки мы прорвались сквозь тернии. Может быть один в поле не воин? Или всё же и один в поле воин, если он по-русски скроен?