— Восьмидесятый год, Москва. Я взял первое место в соревнованиях по художественной геометрии среди юношей. С тех пор наша страна не входила даже в десятку лидеров. Но теперь у нас есть шанс побороться за пьедестал почета! Ты, Ваня, будешь участвовать в следующих соревнованиях.

— Восьмидесятый год, Москва. Я взял первое место в соревнованиях по художественной геометрии среди юношей. С тех пор наша страна не входила даже в десятку лидеров. Но теперь у нас есть шанс побороться за пьедестал почета! Ты, Ваня, будешь участвовать в следующих соревнованиях.

— Восьмидесятый год, Москва. Я взял первое место в соревнованиях по художественной геометрии среди юношей. С тех пор наша страна не входила даже в десятку лидеров. Но теперь у нас есть шанс побороться за пьедестал почета! Ты, Ваня, будешь участвовать в следующих соревнованиях.

Скрипочкин на время утратил и свое рассудочное мышление, и аналитический склад ума, и позабыл даже, что выписывает журнал «Популярная механика». И доедая уже замечательные, домашние пельмешки, вспомнил он, что кажется, был вчера в каком-то странном, совершенно непонятном месте, где играла музыка, было много людей, а его, Скрипочкина, о чем-то спрашивали, причем он ответил утвердительно. Одним словом, странное было место, и назначение его оставалось загадкой. Называлось место тоже непонятно и как-то колюче: «ЗАГС».

Так Ваня начал заниматься в кружке художественной геометрии «Белые прямоугольники». Поначалу склейка параллелепипедов из плотного ватмана давалась ему с большим трудом. Мало того, что приходилось заставлять себя часами сидеть на неудобном вертящемся табурете, так еще надо было, орудуя ставшими неуклюжими в плотных резиновых перчатках пальцами, точно выдерживать размеры коробочек-параллелепипедов. А уж «поймать высоту» — склеить коробочку высотой ровно семнадцать с половиной миллиметров — казалось Ване чем-то нереальным.