сца: а ведь оно когда-то бегало, прыгало, скулило… Что ж, судьбоносный выбор сделан — начал есть второе блюдо. Слегка торопливо, но тщательно так пережёвывает, желваки попадаются, он сплёвывает, уже приличную кучку в оливье нахаркал. Продолжив свой привычный жевательный процесс, неожиданно для себя, резко замер, кость ему попалась, чуть зуб коренной не сломал. Сидит культурно материться, ложку даже немного погнул от внезапного стресса, а вилкой он не ест, рабочий класс, знаете ли, но это даже к лучшему, ибо вилка — оружие коварное, оставляющая большее количество отверстий. Тут ведь, в таких жральнях, техника безопасности важнее высоких этикетов и мерзких манер. В экстренном, форсированном режиме, испытуемый лютым заведением работает мощными, выносливыми челюстями дальше, ему еловые опилки попадаются, а он не сдаётся — «приправа хвойно-ароматная», убаюкивает свою вспыльчивость нервный гость. Немного успокоив свою импульсивную нервную систему, вдруг неожиданно прикусил язык, да больно так прикусил, нестерпимо больно, аж внезапно взвизгнул от боли. Что сильно разнообразило у жрущих их монотонное жевание с тупежом в кривой узор на стене. От спонтанной дикости своей реакции ему стало стыдно перед посетителями, которые испытывающее смотрели на него лениво жуя челюстями. Чуть прийдя в себя, мало-мальски очухавшись от неожиданного приключения, матерясь плюётся, посудой гремит, даже издал звук на долгом выдохе, похожий на мычание. Сморщив лоб, собрав две брови воедино, они уже как спойлер, призваны улучшать аэродинамику его огромного, с позволения сказать, лица, как козырёк прикрывают его от проникающего через окно яркого солнечного света, который поджаривает его ещё пока спящую ярость. Но чувство ещё неутолимого голода — берёт своё, чувак продолжает усиленно работать «хлеборезкой», но ведь ничему жизнь не учит. Это же, как ехать по незнакомой дороге и не смотреть на дорожные знаки. Вдруг туловище подозрительно замерло… резко так замерло и очень странно, это страшнее его мата-психа, как природа затихает перед бурей. Всё — последняя капля, в башке звякнул таймер микроволновки, «аффект» — готов! Картина маслом: мужик вытаскивает, из своего бывалого «жевала», фрагмент погнутого ржавого гвоздя, тот самый фрагмент без шляпки, видимо шляпку проглотил, желудок переварит, затем он осторожно, дрожащей рукой вытащил свой сломанный окровавленный зуб. И так торжественно-показушно вытянул руку перед собой и смотрит на него, как спортсмен получивший долгожданный престижный кубок, позируя перед прессой. Посетители оценивающе кивают и неожиданно хлопают! Кто-то выкрикивает: «Затупилась хлеборезка!». В этот момент особый гость набирает воздух в большие лёгкие. И как возопит, то ли от боли, то ли от возмущения, а быть может от нахлынувших, так долго скапливающихся им эмоций обиды: «БЛЕАААААААААТЬ!!!». Мощный бас зазвучал так громко и мощно из пасти-буфера, что в угле зала на потолке, где висела паутина — задёргался бедненький маленький паучок, старательно продолжающий вить седую паутину. На тревожную сирену, нервно спотыкаясь, прибегает администратор, она же официантка, кухарка, шеф-повар, пивной сомелье, шоколатье, стрип-денсерша, и уборщица, ко всему прочему, хостес, гейша, метрдотель и всё что скажете — всё в одном лице. «ТВОЮ МАТЬ…» — заметно шепелявя, не унимается щербатый жертва-потребитель, его кривые сущности повылазили и стремительно заполнили окружающее пространство. Глыба-генератор негативных эмоций, вызвал гром и молнию. Тем временем: харчующие посетители, да и я в том числе, на половину фаршированные, этими самыми, с разрешения сказать, котлетами, лениво пожевывая, автоматически переквалифицируются в зрителей, устраиваются поудобней, ведь по ящику такое не покажут — везде всё постановочное, а тут «реалити», без цензуры. В черепной коробке сработал переключатель, с «хлеба» на «зрелища», ипостась наблюдателя-зеваки стремительно вырвалась наружу, как джин из бутылки. А тем временем обстановка накаляется, в воздухе искрит и клокочет. Представитель мобильной столовки — специалист широкого профиля, она же вершитель стратегического планирования, будущей сети мишленовских ресторанов, подходит, резко гася инерцию, на безопасное расстояние, соблюдая дистанцию. В оборонительной боевой стойке — сахарница, захватив с собой большую Российскую энциклопедию жалоб и пожеланий, с боевым кличем: «ГУТТЕН МОРГЕН, ПАРНИША!» предстаёт перед ним, перед глыбой, как перед неизбежно летящим астероидом. Готовится выслушать, на расстоянии плевка, претензию разгневанного посетителя, хотя к этой заведомо проигрышной ситуации невозможно подготовиться. За окном, накаляканный размашистым развесёлым шрифтом, масло подливающий в огонь, лозунг-призыв: «Не разбивайте сердце никому — ломайте кости их — 206!». Желчно-извергаемые недовольства, ущемлённым в правах, униженным и оскорблённым, обиженным клиентом-поглотителем, продолжали сыпаться куда попало из его аварийного хлебоприёмника, сотрясая сей храм употребления. «3,14ЗДЕЦ, ЧТО Б**ДЬ ЗА Х**НЯ У ВАС Ё… НЫЙ КРОТ АСТА3,14ЗДЕЛА 4МОШНАЯ КУХАРНЯ…» — кричит разгневанный клиент, осыпая нелитературными оборотами речи всё и вся, заскороговорив, рифмуя хореем, отбивая такт распальцовкой, подмахивая гривой, уважительно обращаясь на вы, не переходя на личности. Ну и дальше сплошная непрерывная мантра в течение минуты, с обильным выделением слюны, летящей в пространство, да так, что никакой пожар не страшен, затем пауза, подкреплённая спецэффектом набыченности, добродушный бизон в ожидании, видимо объяснений, оправданий, извинений, компенсаций, бонусов, подарков за причинённый моральный ущерб, да и физический, в том числе. «А что… две котлетки ему в подарок дайте!» — язвит один остряк из посетителей. Глыба повернулся сморщил лицо и своей харизмой, моментально убрал улыбку с лица инициатора-рационализатора. Официантка, не шелохнувшись, как караульный у Кремля, не снимая каменной маски, со стальными нотками в голосе, ну просто Канны по ней плачут, за такой-то сценический образ, отвечает: «А ЧЕГО ВЫ ХОТЕЛИ? МЯСО ТРЕТИЙ СОРТ, РУБИЛИ ВМЕСТЕ С БУДКОЙ!». Немая сцена… Мы ей стоя хлопали! А что бубнила глыба и слышно не было, да и уже было не интересно, что он скажет. Не выдержав бурных оваций, скрючившись и сжавшись, непропорциональное тулово привередливого гостя, вдрызг раздавленное весомыми аргументами убедительной подавальщицей, безоговорочно и позорно капитулировало, тихо и незаметно в неизвестном направлении скрылось с места происшествия, навсегда покинув харчевню. Новорожденный уверенный триггер в его застенчивой психике громко крикнул этой злобной локации: «Прощай!». А что, по-моему неплохо, в том смысле, что радоваться должен мужик, расширению сервиса, не только пожрал, ещё и зуб в подарок пролечили — бесплатная медицинская помощь, здоровый зуб бы выдержал. А если нет? Так аккуратнее надо быть, ведь так и челюсть свихнуть можно, неосторожно чихнув!

Ну вот и уродливая бетонная коробка, в стиль лесенке-аксессуару, знаете, такой нерафинированный дикорос мезозоя, в каменных джунглях, кунскамеральный рудимент, результат тектонической эволюции. На потрескавшемся фундаменте пыльного здания, случайно проявленная шифровка масонских знаков из грязи спрятавшись за жирными сорняками кому-то на что-то указывала. С торца QR-код нацарапанный граффити — нелегальный обменник валюты, сильно подрывающий систему с их жадными широкими спрэдами. Подхожу ко входу, наступая на тлеющие бычки, открываю дверь-экспандер, с упрямым доводчиком. Да что ж за испытания! Граждане почтенного возраста могут не пройти эти экзекуции. Жестокий искусственный отбор?! Захожу в «Сбер». «Хай Герман!», мысленно поздоровался с банком, не сочтите за аналогию, «твою мать», либо «чёрт побери», хотя и это возможно… На входе даже кофе никто не предложил… ну это я уже зажрался, хотя в виде компенсации… но да ладно мы же не в Австралии. В операционном зале слева располагались кассы для «юриков», справа для «физиков», по центру менеджер консультант регулировщик, транслирующая улыбку, как вечнозелёный светофор на перекрёстке. Однако, я безгранично рад лицезреть столь искренне-позитивный лик клиент-менеджера, ещё не успела «осутулиться» системой, не сравнить с нашими аналогами, в соседнем городке, на которых кислые мины оставляющие следы мимических морщин, по которым читается дисгармония их сущности. Видимо тут солнечных дней больше, и люди тут подобрее, сознательней что ли, может мотивация поинтересней. Я забросил свой вялый расчётный счёт, с их сраным банк-клиентом, поэтому, уже давным-давно имел обыкновение, широкой поступью чеканить шаг к кассам справа, как простой «физик», а в качестве «юрика», помниться, на меня как то по-японски смотрели, косо, что ли. Сейчас же я воссоединился с пролетариатом. И вообще я себя всегда чувствую чужим среди своих, и как ни странно, своим среди чужих. Двойной агент — это у меня в крови, да нет же, скорее нездоровые фантазии… Банк — это место надежд, надежды получить кредит, перевод, пенсию, просто бабло. Место надежд: выйти с чистой совестью, после оплаты коммуналки, кредитов и прочих услуг. А если с вами работаю коллекторы — то выходя из банка, погасив свои обязательства — чувак, да ты заново родился! В наше то время можно всё оплатить-перевести с телефона, а годами ранее, это целый социальный процесс, культпоход. Филиал народного банка, с его исполинскими архаичными стенами, как дамба, сдерживающие от неизбежного, стремительно хлынувшего прогресса, небрежно расположившейся в дремучем спальном, сильно депрессивном районе, был со слегка обветшалым сайдинговым фасадом, похожим на изношенную, видавшую виды, измызганную спецовку бывалого монтажника. Его задний экстерьер, потрёпанный суровым морским климатом, бесконечными солёными ветрами, бесстыже, по-пляжному, не прикрывшись сайдинг-спецовкой, куда более проигрывал на уровне фасада. Интеръерчик депрессивно-совдеповский, с преобладанием пасмурных седовато серых тонов, не смотря на зелёный — фирменный цвет банка, безмерно нагнетал финансовую апатию, безнадёжно снижал предпринимательскую потенцию и деловую активность экономически бодрого населения страны. Так что нутро банка синхронно коррелировало с лицом финансового учреждения, хотя «лицо» — это громко сказано, не всякое лицо — можно назвать лицом. Естественно, обслуживание клиентов всё же оставляет желать лучшего, клиенты ворчат и возмущаются, а плохих отзывов нет — парадокс, хотя на самом деле всё гораздо проще. Объясняю! На стене висит монтированный, не по уровню, на косой глазок пришурупленный, самопальный уголок потребителя. Информационная недотабличка, в два кустарных залепушных кармана: один карман далеко не фрезерной резки — для положительных отзывов, с кое как наляпанным весёлым смайликом, другой карман отрезанный пьяным монтажником — для отрицательных отзывов с печальным смайликом, с пузырём воздуха в центре. Внутри филиала разбили кружок очумелые ручки? Видимо из 20 млрд. рублей, выделенных средств на модернизацию, устранение «морального» износа — не нашлось тысячи восемьсот рублей, на изготовление и монтаж данной конструкции, быть может, рекламное агентство «Кривые руки», сделало хорошую скидку. За такое «кривое» производство и «монтажирование» — вообще-то ещё и доплачивать надо, ну или в ладошки накакать. Ну да ладно, это их «медиа планирования», может, кто из сотрудников «выиграл» тендер, и дома на табуретке, а может и на коленке собрал конструкцию, может дети на уроке труда делали эти «халтурные» уголки, во главе с ещё не протрезвевшим трудовиком, не могу знать, но уголок — это срань господня! Так вот, отвлёкся, вернёмся к отзывам… На удивление положительных отзывов — целая кипа, отрицательные же не успеют попасть в этот печальный карман, как тут же перехватываются бдительным менеджером-беркутом. Бланк отзыва с печальным смайликом, демонстративно рвётся в микроскопические клочья и скармливается ближайшей прожорливой мусорной корзине. И это при том, что все внимательные посетители являются невольными свидетелями, сотрудники-банкисты не боятся отрицательных отзывов — они их просто порвут, порвут в буквальном смысле слова. Джойстики электронных отзывов — надёжно обесточены, включаются лишь изредка, и накручиваются вдоволь самостоятельно. По-моему это даже естественно. Ведь в России проще подтасовать результаты, чем работать на результат. Это система: в школе мы списываем, в институте — списываем, на работе — мутим — это система, нас ставят в такие условия, что просто работать на работе, не интересно, не престижно и скучно, ах, да и платят мало, с этого в принципе и нужно начинать. Нет, есть работа хорошая, но это как посмотреть, да и мало её, просто так никто не раздаёт, нужно быть кровным родственником того, кто сидит на позолоченном стуле в высоком кабинете. На стене висят детские рисунки, на одном из них солнце изображено в виде логотипа банка, вот это креативчик! Слава богу, что оно не зелёное, а по-прежнему ещё пока жёлтое. Надо сказать, так для справки, что вопреки ущербности филиала, в рамках масштабного ребрендинга, «Сбербанк» меняет корпоративный цвет и логотип. Они как милиция, переаттестованная в полицию — всё те же витязи в пагонах, но по-другому обзываются, но кто среди них был упырями — тот ими и остался. Так что, если раньше хоть и называли их «мусора», но термин «милиция» — намекал на «милые лица», то сейчас термин «полиция» намекает на, что-то подлое и пошлое. А ещё знаете как с витаминами… Вот есть у меня тут, логическое уравнение: есть витамины, есть поливитамины, поли — значит много, полиция, как телескопическое слово, если его разложить полностью, то получится «полилиция», что означает много лиц, а много лиц, извините, это уже оборотень! Вернёмся к нашему «обожаемому», бескрайне-могучему банку. Логотип меняется незначительно с небольшим сдвигом-перекосом. А ведь по оценкам экспертов, стоимость ребрендинга всех 20 тыс. отделений для «Сбербанка» составляет около 20 млрд. рублей. Да, такие сумасшедшие затраты будут оправданы лишь в том случае, если одновременно со сменой имиджа банк полностью перестроит бизнес-процессы, не забывая поддерживать высокую квалификацию своих сотрудников. Да это конечно мелочь, но если вы гонитесь за випами, а вы за ними гонитесь, смените страшные уголки, они ж пугают, ведь банки это самые халявные высоко прибыльные организации и такая нищета! Мои пожелания, от лица многочисленных клиентов «Сбера», вряд ли дойдут до тех министерских кресел, и прочих чинушных табуреток, но тем не менее запрос отправлен, попытка сделана, совесть чиста. Убогая обстановка сбера, вобравшая в себя такие экспонаты, как бабушки стоящие-сидящие в очереди. В живой очереди, не электронной, живой! Ведь сколько перспектив открывается для общения в живой единой очереди, сразу в две-три кассы. Возможность отточения коммуникативных навыков, форсированных спорами, руганью, «интеллектуальными спаррингами», с элементами внедрения «психологического айкидо», обогащая нашу родную речь, придав ей эмоциональную живую окраску. И вот уже, отважившись, новоиспечённый революционер, заурядней любого обывателя, борец за справедливость — он же рубаха-парень, в экспрессивной форме, но в деловой экипировке, пока ещё не разорвав на себе последнюю накрахмаленную сорочку, уже давно почувствовав себя одарённым оратором-лингвистом, вещающим с «высоких трибун», чьи метафоричные неологизмы «отливаются в граните», — готовиться к наступлению. Субъект тончайшей нервной организации, пропитавшись претензиями, во всё горло, излагая невообразимо блестящие тирады, не вербально дирижируя, толпой вовлечённых зевак, твёрдо отстаивает свои права, с такой наглой борзотой попираемые ему подобными. Афишируя свою юридическую подкованность, излишне ссылаясь на поправки в законопроектах и подзаконных актах, громогласно зачитывая по памяти выдержки из гражданского кодекса, обещает сравнять счёты, так сказать «отбалансировать» моральные издержки, иначе, в противном случае, грозится использовать рычаги физического превосходства. А ведь за ниточку то потянешь, костюм то супергероя и распустится, и вот этот вот ландух-ипохондрик, чего-то там грозится?! Он не такой? Ну да, он другой — такой же, как и все! По головам тут, конечно же не походишь, но метод работы локтей, тут грех не применить, не секрет, это является более веским аргументом, нежели какое бы там ни было красноречие. Такая форма конфронтации не только имела место быть, но и активно применялась, когда у ярых участников иссякало чувство такта, деликатности культуры речи. Здесь ещё не отняли у народа такую, теперь уже уникальную возможность живой очереди, волна прогресса, стремившийся отформатировать наше сознание, да и душу, в том числе, на этот раз здесь частично миновала. Лишь промо материал, хаотично разложенный, контрастно сопротивлялся столь мрачному статусу сия, заведения. Да и ещё два терминала, как два инопланетных пришельца вносили возмущение в этот «ушатанный», унылый, кастрированный стиль. Отделение банка, отбросив тень совдепии, так мощно притягивало бабулек, поностальгировать о былом, ожидая своей компенсации, что со всех сторон, пробираясь немыслимыми тропами, очкурами, потаёнными ходами, через, разного рода задворки, старушки сползались сюда как мухи на повидло. Они ожидали нищенскую подачку, издевательски-мошеннически, несопоставимо проиндексированную компенсацию, советских вкладов. Ещё тех смутных времён гиперинфляционной чехарды и экономического полтергейста, когда нас так финансово лихорадило. Советские «сверх надёжные» вклады, во времена перестройки нашим тогдашним, напрочь отмороженным правительством, исчерпавшим лимит доверия, беспредельно ограбившим всю страну — были захватнически заморожены. Грабители, жадно потирая ладони, посчитали вклады, лишней денежной массой. Нет на вас взыскателей, точнее есть, но вряд ли удастся, пост досрочно отозвать вклады, с такой-то капитализацией процентов, в бесспорном порядке, в их пользу списать денежные средства, ввиду иммобилизации, да мало ли какие там найдутся причины, хоть инфляции хоть кастрации, стресс-тест не прошли — высморкались, размазали и забыли! Сформулируют, базируясь на сроке давности, такая пролонгация им только на руку, приплетая хвостик терминов, отрапортуют и все дела, гуляй «вася»! Можете возмущаться, что вам очень «депозитны» ваши деньги и эти их иммобилизации до «процессинга», что наведёте на них порчу в виде повышения ставки рефинансирования, и сгоряча ляпните про маски-шоу, массово «эмиссируете» исковые заявления, в прокуратуру, мировой суд и прочие инстанции, в конце концов — обнародуете банковскую тайну… Им всё до «фондовых ценностей», и до «банковских ячеек». Короче — полный «эквайринг!». И вот эти самые обкраденные бабушки, «отправленные куда подальше, собирать морошку за Переплюйку в Размахайках», искали здесь спасения от той дикой не понятно-неудобной им реальности. Им не хватало здесь пастора со своими проповедями-инструкциями, но свято место пусто не бывает, с такой-то паствой, обязательно найдётся мастер-энэлэпер, и со своими гипнотическими «таумасмусами» «въедет в ухо» страждущим, потерянным, нуждающимся. Как говорят токсикоманы: «Пользуясь моментом…», так вот, позаимствую у них, пользуясь моментом, хотелось бы процитировать одного не всеми известного автора: «Чрезмерно преклоняясь перед своим прошлым, ты невольно показываешь задницу своему будущему». И чем моложе субъект, тем сильнее и всепроникающе действует оное правило. Как в той сказке: «оглянешься — окаменеешь!». Ну, вот я, отстрадав великую тягучую очередь, за которую борщ с пампушками выдавать обязаны, так вот я как Маяковский, в хорошем смысле этого слова, гордо достав из широких штанин, паспорт и сберкнижку, положил их в лоток, и жду результата. Нежное создание за стеклом, робко мусоля клавиатуру, укладывает в лоток длинные чеки. Поставив свою факсимильную криптограмму в чеке, ещё не получив свои деньги, симпатичная миловидная девушка оператор-кассир, а мне везёт на кассирш, мило улыбаясь предложила мне приобрести лотерейный билет. В банке и лотерейный билет, банк-казино, скоро за столики катал посадят, будут в покер обувать, или рулетку где десять зеро. У меня уже имелся опыт приобретения лотерейных билетов, я, не менее мило улыбнувшись, отказался, ответив: «Нет спасибо!». Она наклонила голову в сторону, золотистая прядь волос нежно ласкала её грациозно утонченное плечо. Она была прекрасна, её естественная красота была зажата, в тиски дресс кода этого зловещего заведения, накладывающего печать советского формата. Словно ангел в адском окружении. Достав деньги из ящика совдеповской облупившейся тумбочки, безукоризненно ухоженными, бархатными ручками, она пересчитала банкноты, счётная машинка утомлённо пылилась в углу, прекрасная гурия на подиуме своего рабочего места, секунду пококетничала и выдала мне деньги, с изображением Вовы и Димы, а также с Владивостокским мостом. «Спасибо!» — кивнув головой, сказал я, прекрасная гурия, премило улыбнулась, и я вышел из помещения с аурой прошлых лет, сквозящей нафталином, с чувством лёгкой влюблённости. Вот интересно чем, по сути, отличается лотерейный билет, от игры в покер или блек-Джек, в плане игромании? Вроде бы казино не в законе, с оговоркой на игровые зоны. Вчерашние завсегдатаи казино поделились на две категории: офлайн, и онлайн. Одни ушли в полу подвальное подполье, другие растворились в сети. Рассредоточившись, уже не только по казино, но и, тотализаторам, клубным покерам, бинарным опционам, уже электронным лотерейным билетам, игре на форексе — финансовой лотерее, и прочим финансовым пирамидам, и мутным инвестиционным проектам, с туманными перспективами, словом расползлись по лохотронам. Всё же как то возмущает меня, активное впаривание лотерейных билетов в «Сбербанке». Я когда-то работал в банке, хоть и не в «Сбере», но всё ж эту кухню знаю. Рядовой банковский сотрудник — птица гордая, пока не пнешь — не полетит! Менеджер, кассир ли, активно впаривающий что либо, без делегирующийся цепочки сверху, мотивационных пинков и подзатыльников, самостоятельно не пошевелится. Субординация сдерживает их самодеятельность, диктуя устав, должностные обязанности. За ширмой субординации стоят люди другого сорта, которые уважают и любят себя. Рядовой банковский сотрудник примитивен и жаден, эти банкисты даже высокомерием не делятся, процент им в зад! Всё решается на самом верху, и те жрецы, стоящие на пике, нам не видны. Так что большие дяди-монстры замутили эти схемы. Их закон-цензура, работающий на своих же авторов, мощный инструмент, жирная возможность, крутые пряники. Серые кардиналы запустили схему круговой поруки настолько, что эта карусель только самоускаряется. Структура завязана в тугой узел, и функционирует по принципу чёрной дыры. Наш феодальный строй не вписывается в пирамиду Маслоу, скорее в квадрант денежного потока Роберта Кийосаки. Надеюсь не дойдём до пищевой внутривидовой цепи. В индустриях, работающих на людские слабости, крутятся такие мега тоны бабла, что любой камикадзе, попытавшийся создать незначительную помеху, лишь запускает программу самоуничтожения, вызывая на себя асасинов. Мощная, беспощадная, влиятельная структура волхвов зачистит неугодного. Только, наверное, русский человек, даже зная самую гнусную правду, пребывая под гнётом обстоятельств, созданных его «верховнокомандующими», делает выбор в пользу смирения, наша бесхребетность проецируется в виде закалённой стали. Тупо страх и слабость, заворачиваем в фантик мудрой смиренности, железобетонной силой воли… Но я бы хотел, чтоб наши феодалы не забывали, дабы не ставить себя под удар, что пенсия у наших закалённых, стальных пенсионеров не должна превышать стоимость автомата Калашникова. Вот он! Индикатор вашего спокойствия. «Недодёргайтесь!». Ах да, индикатор уже давно отмигал! И ещё небольшая просьба, будьте аккуратней с переиндексациями пенсий, ненароком, в момент нефтяной эйфории, не завысьте пенсионные выплаты. А то уж не дай Бог, перецените тот вклад, внесённый во все сферы нашей жизни, поколением того времени. На улице поднялся неистовый штормовой ветер, понурые люди с унылыми заточками, шли кутаясь в одежду, несчастные листья яростно и жестоко сброшенные беспощадным ветром, обречённо падали на тротуар, испуганно прибиваясь к безмятежному, строгому пореблику. Вот я ещё собрал улики, подтверждающие моё пребывание в чужом мире. В моём мире стоимость золота постоянно растёт, здесь же стабильно падает, курс евро и доллара тоже коррелировал в сравнении с нашей действительностью. Я экономист, поэтому не пропускаю такие вещи. Как в зазеркалье всё наоборот. Да и сотрудницы, работающие в банках в моём микро полисе, так мило, искренне, чисто, целомудренно и наивно по-детски, не улыбаются. Здесь улыбка, это последствия сложнейших психологических процессов, исходящих из недр души, такой сложной системы, как человек. А в нашей чёрствой реальности, скорее натянутая, стандартная американская, фальшивая улыбка, не дотягивающая до мировых стандартов, четырёхсекундного удержания гуинпленского смайлика, рефлекс-судорога, не иначе, и то под страхом депремирования, понижения категории или не дай бог, увольнения. Если мне человек не приятен я не стану ему улыбаться, пошлые пресмыкания не совместимы с моими убеждениями. Лживые, алчные, продажные, людишки, множа пороки, морально разлагаясь при жизни, вывернув себя на изнанку, потрясывая ливером, в погоне за вонючими бумажками, жертвуют по истине дорогими вещами, которые никогда не обесценятся. Стремятся купить и подчинить весь мир. Они хотят купить время, но покупают всего лишь часы, хотят купить здоровье, но покупают всего лишь лекарственные препараты, хотят купить любовь, но получают всего лишь перепих, хотят купить друзей, но получают всего лишь завистливых псевдо-партнёрчиков, хотят продолжения рода и получают потомков, нервно считающих их последние дни, и то если повезёт. Здесь либо всё было нравственней и одухотворённей, либо занавес поплотнее. Короче, вся жесть и реалии этого мира были смазаны гуманными розовыми соплями. Что же касается того и этого мира пусть каждый поймёт по-своему, но у каждого есть события, которые проводят черту: «до» и «после». Заброс в «после» всегда был, ожидаем мной как некое светлое будущее, за которым я стою в очереди, так, вопрос времени, но, когда моя очередь не двигалась, я решил форсировать события, и немножко подсуетившись, я вошёл в это «после», но обратная сторона медали навела на меня тоску и грусть по временам «до», и я разочаровался в «после». Но это уже совсем другая история…

сца: а ведь оно когда-то бегало, прыгало, скулило… Что ж, судьбоносный выбор сделан — начал есть второе блюдо. Слегка торопливо, но тщательно так пережёвывает, желваки попадаются, он сплёвывает, уже приличную кучку в оливье нахаркал. Продолжив свой привычный жевательный процесс, неожиданно для себя, резко замер, кость ему попалась, чуть зуб коренной не сломал. Сидит культурно материться, ложку даже немного погнул от внезапного стресса, а вилкой он не ест, рабочий класс, знаете ли, но это даже к лучшему, ибо вилка — оружие коварное, оставляющая большее количество отверстий. Тут ведь, в таких жральнях, техника безопасности важнее высоких этикетов и мерзких манер. В экстренном, форсированном режиме, испытуемый лютым заведением работает мощными, выносливыми челюстями дальше, ему еловые опилки попадаются, а он не сдаётся — «приправа хвойно-ароматная», убаюкивает свою вспыльчивость нервный гость. Немного успокоив свою импульсивную нервную систему, вдруг неожиданно прикусил язык, да больно так прикусил, нестерпимо больно, аж внезапно взвизгнул от боли. Что сильно разнообразило у жрущих их монотонное жевание с тупежом в кривой узор на стене. От спонтанной дикости своей реакции ему стало стыдно перед посетителями, которые испытывающее смотрели на него лениво жуя челюстями. Чуть прийдя в себя, мало-мальски очухавшись от неожиданного приключения, матерясь плюётся, посудой гремит, даже издал звук на долгом выдохе, похожий на мычание. Сморщив лоб, собрав две брови воедино, они уже как спойлер, призваны улучшать аэродинамику его огромного, с позволения сказать, лица, как козырёк прикрывают его от проникающего через окно яркого солнечного света, который поджаривает его ещё пока спящую ярость. Но чувство ещё неутолимого голода — берёт своё, чувак продолжает усиленно работать «хлеборезкой», но ведь ничему жизнь не учит. Это же, как ехать по незнакомой дороге и не смотреть на дорожные знаки. Вдруг туловище подозрительно замерло… резко так замерло и очень странно, это страшнее его мата-психа, как природа затихает перед бурей. Всё — последняя капля, в башке звякнул таймер микроволновки, «аффект» — готов! Картина маслом: мужик вытаскивает, из своего бывалого «жевала», фрагмент погнутого ржавого гвоздя, тот самый фрагмент без шляпки, видимо шляпку проглотил, желудок переварит, затем он осторожно, дрожащей рукой вытащил свой сломанный окровавленный зуб. И так торжественно-показушно вытянул руку перед собой и смотрит на него, как спортсмен получивший долгожданный престижный кубок, позируя перед прессой. Посетители оценивающе кивают и неожиданно хлопают! Кто-то выкрикивает: «Затупилась хлеборезка!». В этот момент особый гость набирает воздух в большие лёгкие. И как возопит, то ли от боли, то ли от возмущения, а быть может от нахлынувших, так долго скапливающихся им эмоций обиды: «БЛЕАААААААААТЬ!!!». Мощный бас зазвучал так громко и мощно из пасти-буфера, что в угле зала на потолке, где висела паутина — задёргался бедненький маленький паучок, старательно продолжающий вить седую паутину. На тревожную сирену, нервно спотыкаясь, прибегает администратор, она же официантка, кухарка, шеф-повар, пивной сомелье, шоколатье, стрип-денсерша, и уборщица, ко всему прочему, хостес, гейша, метрдотель и всё что скажете — всё в одном лице. «ТВОЮ МАТЬ…» — заметно шепелявя, не унимается щербатый жертва-потребитель, его кривые сущности повылазили и стремительно заполнили окружающее пространство. Глыба-генератор негативных эмоций, вызвал гром и молнию. Тем временем: харчующие посетители, да и я в том числе, на половину фаршированные, этими самыми, с разрешения сказать, котлетами, лениво пожевывая, автоматически переквалифицируются в зрителей, устраиваются поудобней, ведь по ящику такое не покажут — везде всё постановочное, а тут «реалити», без цензуры. В черепной коробке сработал переключатель, с «хлеба» на «зрелища», ипостась наблюдателя-зеваки стремительно вырвалась наружу, как джин из бутылки. А тем временем обстановка накаляется, в воздухе искрит и клокочет. Представитель мобильной столовки — специалист широкого профиля, она же вершитель стратегического планирования, будущей сети мишленовских ресторанов, подходит, резко гася инерцию, на безопасное расстояние, соблюдая дистанцию. В оборонительной боевой стойке — сахарница, захватив с собой большую Российскую энциклопедию жалоб и пожеланий, с боевым кличем: «ГУТТЕН МОРГЕН, ПАРНИША!» предстаёт перед ним, перед глыбой, как перед неизбежно летящим астероидом. Готовится выслушать, на расстоянии плевка, претензию разгневанного посетителя, хотя к этой заведомо проигрышной ситуации невозможно подготовиться. За окном, накаляканный размашистым развесёлым шрифтом, масло подливающий в огонь, лозунг-призыв: «Не разбивайте сердце никому — ломайте кости их — 206!». Желчно-извергаемые недовольства, ущемлённым в правах, униженным и оскорблённым, обиженным клиентом-поглотителем, продолжали сыпаться куда попало из его аварийного хлебоприёмника, сотрясая сей храм употребления. «3,14ЗДЕЦ, ЧТО Б**ДЬ ЗА Х**НЯ У ВАС Ё… НЫЙ КРОТ АСТА3,14ЗДЕЛА 4МОШНАЯ КУХАРНЯ…» — кричит разгневанный клиент, осыпая нелитературными оборотами речи всё и вся, заскороговорив, рифмуя хореем, отбивая такт распальцовкой, подмахивая гривой, уважительно обращаясь на вы, не переходя на личности. Ну и дальше сплошная непрерывная мантра в течение минуты, с обильным выделением слюны, летящей в пространство, да так, что никакой пожар не страшен, затем пауза, подкреплённая спецэффектом набыченности, добродушный бизон в ожидании, видимо объяснений, оправданий, извинений, компенсаций, бонусов, подарков за причинённый моральный ущерб, да и физический, в том числе. «А что… две котлетки ему в подарок дайте!» — язвит один остряк из посетителей. Глыба повернулся сморщил лицо и своей харизмой, моментально убрал улыбку с лица инициатора-рационализатора. Официантка, не шелохнувшись, как караульный у Кремля, не снимая каменной маски, со стальными нотками в голосе, ну просто Канны по ней плачут, за такой-то сценический образ, отвечает: «А ЧЕГО ВЫ ХОТЕЛИ? МЯСО ТРЕТИЙ СОРТ, РУБИЛИ ВМЕСТЕ С БУДКОЙ!». Немая сцена… Мы ей стоя хлопали! А что бубнила глыба и слышно не было, да и уже было не интересно, что он скажет. Не выдержав бурных оваций, скрючившись и сжавшись, непропорциональное тулово привередливого гостя, вдрызг раздавленное весомыми аргументами убедительной подавальщицей, безоговорочно и позорно капитулировало, тихо и незаметно в неизвестном направлении скрылось с места происшествия, навсегда покинув харчевню. Новорожденный уверенный триггер в его застенчивой психике громко крикнул этой злобной локации: «Прощай!». А что, по-моему неплохо, в том смысле, что радоваться должен мужик, расширению сервиса, не только пожрал, ещё и зуб в подарок пролечили — бесплатная медицинская помощь, здоровый зуб бы выдержал. А если нет? Так аккуратнее надо быть, ведь так и челюсть свихнуть можно, неосторожно чихнув!

Некоторые кредитные организации из кожи лезут, изгибаясь калачиком, дабы угодить требовательному, капризному клиенту, некоторые вовсе наоборот, избалованны посетителями на столько, что работают по старой совдеповской схеме, с перерывом на обед. Ну, конечно же я о «сбере», о нём самом. Но это вполне оправданно, сформировавшейся привычкой, из поколения в поколения был всегда не просто первый, как сейчас, но и единственный. Но такая махина не может быть мобильной, чтоб её ускорить нужно приложить неимоверные титанические усилия. Припарковался в квартале от банка, поскольку «цех по производству денежных знаков» не мог себе позволить микропарковку, даже маленький скромненький кармашек, на две малолитражки. Прошёл, чуть не убившись по обрушенной бетонной лестнице, с агрессивно-торчащей из неё арматурой, чудо-сооружение впору именовать аварийным, быть может, эти руины — культурная ценность, и её не берутся местные специалисты реставрировать, из-за высокого коэффициента сложности. Так обтяните её красной лентой, и соорудите временный альтернативный, безопасный путь, или полоса препятствий — естественный возрастной ценз? Нормы ГТО? Тогда где значки отличия при входе?!

Дорогой малыш, тебе понравилась сказка? Ты тоже рад слушать мои рассказы и открывать тайны Вещего леса? Тогда наберись терпения и смело шагай по Вещему лесу, с каждой страницей открывая для себя его новые тайны. В следующей книге ты познакомишься с волшебными правилами. Узнав эти правила ты сможешь не только открыть для себя сказочный мир, но и найти своих лучших друзей. Они совсем рядом. Будь внимательней.