Шёл 1939 год. Страна накрепко увязла в позорной советско-финской компании, которая послужила прологом к Великой Отечественной Войне. По улицам небольшого города Ч, где жил Степан, маршировали отряды комсомольцев, повсюду виднелись плакаты: «Ты сдал нормы ГТО». Аршинные заголовки газет клеймили троцкистов, бухаринцев, инженеров вредителей.

А через две недели любовь Анисьи, да молоко парное от Пеструшки Никиту на ноги поставили. И вновь пошёл Никита на завод. Правда, теперь он ходил тише, иногда, опирался на деревянную палочку, её Никита выстругал, чтоб сподручней было ходить, да в память о той страшной контузии, стали блестеть во рту Никиты два стальных зуба, их Никита уже после вставил. Так прошёл ещё один год.

Шёл 1939 год. Страна накрепко увязла в позорной советско-финской компании, которая послужила прологом к Великой Отечественной Войне. По улицам небольшого города Ч, где жил Степан, маршировали отряды комсомольцев, повсюду виднелись плакаты: «Ты сдал нормы ГТО». Аршинные заголовки газет клеймили троцкистов, бухаринцев, инженеров вредителей.

И придумал следователь Никите наказание такое. Теперь Никита должен был приходить на работу на час или на два раньше. Но идти был должен Никита не на завод, в свой родной цех, где его ждали товарищи, а в тёмную и холодную кутузку. Там с Никиты по решению следователя снимали ботинки и на пол кутузки лили холодную воду. А месяц, надо сказать, тогда был не май, ноябрь тогда был месяц, и лютый холод на дворе стоял. И приходилось стоять Никите в холодной воде с босыми ногами, да в брюках завернутых по колени. Брюки тогда дорогие были, испортить их Никита боялся. Через час или два вызывали Никиту к следователю на допрос.

Берёг Никита свою Анисью, тяжёлой работой не загружал. Всё больше она по хозяйству, да с детьми была. А хозяйство у Никиты было не маленькое. Тут и корова Пеструшка, две свиньи розовых да гладких их Анисья почему-то Клавдиями прозвала. «Клавдия Петровна, Клавдия Ивановна! — кричала она звонким голосом на весь небольшой двор Никиты, — кушать подано! И две Клавдии, поводя своими розовыми пятачками, аппетитно хрумкали зелёную ботву, да свеклу резаную, которую им Анисья в деревянное корыто ложила. Были в хозяйстве Никиты и бараны, самого главного с большими загнутыми рогами, Никита почему-то прозвал Яшкой. Он потом из этого Яшки, вернее из меха его, знатную шапку себе сделал, когда особенно лютый холод на дворе стоял. Были и куры, они ежедневно доставляли к столу Никиты яички чистенькие, да беленькие. Но самой главной заботой Анисьи были дети. Это сначала их было троё Сашок, Васятка да Галинка, а потом шестеро стало, и тут Никита в передовики выбился.