Они опять замолчали. И Белочка отчетливо вспомнила прошлое лето. Как она весело летит с ветки на ветку — к нему, к нему, и сердце готово выскочить из груди. Сейчас, сейчас покажется такая милая, до мелочей знакомая опушка, где он ждет её, только одну её, и пишет свои чудесные, чуть непонятные стихи для неё, только для неё, и думает только о ней, и любит её, одну её.

Утром друзья пришли к мастеру и позвали его — идем, мол, мы всё сделали. Мастер очень обрадовался, стал их благодарить за верность и доброту, но друзья были грустны, переглядывались и говорили тихо: наш друг заболел, надо вызвать врача. Не «врача», а «грача», нет «кача», я пошёл за «рычом»…

Пока Андрей включал проигрыватель, Лёля мельком взглянула на часы. Борис будет через час. Скажу, что ходила по магазинам — искала новогодний подарок для мамы. Господи, а ведь действительно надо купить подарок, — времени остается в обрез, еще надо платье пошить. До боли знакомая музыка одновременно и успокаивала ее, и будоражила….

Дочка Мария росла быстро и превратилась в очень красивую девушку. Однажды в Великий Устюг приехали люди открывать отделение «Бета–банка». Старшим у них был приятный и приветливый молодой человек. Дед Мороз не помнил его имени, но навсегда запомнил его фамилию — Гасин. И вот случилось непоправимое — Гасин увидел Марию. В этот день для Деда Мороза мир перевернулся. Гасину понравилась очаровательная провинциалочка, а Мария была поражена Гасиным, — столичный лоск, деликатное обхождение, искрящийся юмор, бьющая через край энергия, и самое главное — столичная аура «Бета–банка». Мария слышала о «Бета–банке» с малолетства, — самый стабильный, самый надежный, самый интеллигентный. И все эти качества она перенесла на Гасина. Девичья любовь вспыхнула, и после презентации отделения «Бета–банка» в Великом Устюге все и случилось. Гасин уехал, оставив после себя проспекты, постеры, календари и записку с очень длинным и очень приблизительным номером телефона. Мария многие годы каждый день набирала этот номер и с замиранием сердца слушала мелодичный женский голос, который ласково говорил ей: «This number is temporary blocked», и ей казалось, что это Гасин передает ей слова любви и верности.

…Тициановская Венера просыпается от холода. На улице еще темно. Тикает будильник. Проспала звонок или его еще не было? Натянула одеяло. Включила лампу. Будильник зазвонит через 40 минут, можно еще поспать… Не выспалась, а сон не идет. Сейчас зазвенит, проклятый. Какой сегодня день? Четверг. Еще пятница, и потом можно отоспаться. Сегодня полно работы, нужно будет позировать художнику. Холодно и стыдно. Но он хорошо платит. И не пристает. Когда он рисует, ей кажется, что ее большое тело светится, матово, но ярко. И художник щурится от этого света. А еще надо будет купить картошку. Непонятно когда. Удобно ли с картошкой идти к художнику? А если после сеанса, то магазин уже закроется. Наконец-то художник купил электрический камин. Как он хорошо греет, какое сладкое тепло. Т-р-р-р! Проклятый! Семь часов. Еще несколько минут можно полежать. Всё! Надо вставать! Надо! Надо! Всегда что-нибудь надо! А когда же будет — «хочу»? Не будет, наверное, никогда. А чего же я хочу? Иголочки душа приятно колют тело. Наконец-то, я проснулась. Ничего я не хочу. И никого. Вон их сколько на улице, в метро, на работе. Глаза, как руки. Ей кажется, что от их взглядов тело начинает светиться сквозь одежду. Тонкий шелк блузки для них не преграда, джинсы для них — увеличительное стекло. Не хочу. Ничего не хочу. Детей тоже не хочу — от родов все испортится. Страшно будет в зеркало взглянуть. А она очень любила рассматривать себя дома в большое, до полу, зеркало. Она знала каждую линию своего тела, но ей никогда не надоедало смотреть на себя. Какая гармония! Какая кожа! Какие изгибы! Разве может она поделиться такой красотой с этими типами? Никогда! Вытираясь, она вышла из ванной, и глянула в зеркало. Зорким взглядом она провела осмотр своего богатства. Кажется всё в порядке. Сегодня на работе с утра медосмотр. Хорошо. Снаружи — порядок, проверят — как там внутри.